 |
|
→ Главная → Проза → Сказки → Ссылки |
Сияние от них далекое(любовная лирика Афанасия Фета)Афанасию Афанасьевичу Фету довелось жить в эпоху социальных бурь и потрясений, но поэт предпочел выражать свои идеи не враждебным словом отрицанья, а вполне миролюбивой лирой, озабоченной установлением гармонии между человеческим «я» и миром. Поэт-новатор, Фет необыкновенно расширил область лирики, став певцом тончайших переживаний, зыбких мимолетных ощущений – неопределенных, смутных, составляющих сокровенную сторону жизни души человека. Эмоциональный диалог этих переживаний поистине необъятен. Это и восторг, рожденный роскошью майской ночи, и уныние, навеянное непогодой осени, и ярчайшие переживания любви. Любовная лирика занимает наиболее значительную часть творческого наследия поэта. Подлинные шедевры этого жанра были созданы Фетом еще в 40-е годы. Ранняя лирическая миниатюра «Здравствуй! Тысячу раз мой привет тебе, ночь!» – пример выражения любовной темы в форме субъективированного пейзажа. Чувство любви поэт выражает здесь в страстном монологе к ночи, серебром окаймленной красавице. Любимая женщина в этом стихотворении изображается не прямо, а через красоту ночного мира. Идущую по ночному саду женщину не видно, но «цветы, закачавшись, сильнее запахнут...». Каким острым должно быть восприятие влюбленного, чтобы уловить это усиление запаха цветов, потревоженных колебанием платья идущей женщины! Уже в эти годы проявляется у Фета и тенденция к созданию тематических циклов. Многие стихотворения этой поры связаны единством ситуации, психологическими подробностями переживания. В 1884 году Фет написал поэму «Студент». Содержание ее автобиографично. Будучи студентом Московского университета, Фет полюбил девушку, которая предпочла ему другого. Любовь однако продолжалась и после замужества Лизы, так зовут героиню. Аполлон Григорьев в своих рассказах о тех же событиях называет эту девушку Офелией (1). Но Офелия фигурирует и в стихотворениях Фета начала 40-х годов (цикл «К Офелии»). Можно предположить, что многие стихотворения Фета того времени связаны именно с этим любовным романом. Перед нами лирическая исповедь о первой любви, оставившей в душе поэта неизгладимый след: Когда мои мечты за гранью прошлых дней
О том, какой она была и как протекала эта любовь, рассказывает стихотворение «Эх, шутка-молодость» (1847). Лирический герой бежит по ночной зимней Москве на тайное свидание. Молодость, первая любовь ассоциативно объединены с чистым и свежим снегом, ночь – вся в блеске: Кремль в сиянье полночи, луна получает эпитет зеркальная, а ночь – блестящая. Свет ночи – доминирующая черта пейзажа. Любовь, о которой рассказывает поэт, отнюдь не безоблачная, она наполняет душу безумством и страданьем. Невозможность быть вместе с любимой драматически переживается героем: Как много, боже мой, за то б я отдал дней,
Все эти мотивы получают несравнимо более глубокое раскрытие в большом лирическом цикле, отражающем отношения поэта с Марией Лазич, дочерью херсонского помещика. Любовный роман Фета с Лазич закончился разлукой, за которой вскоре последовала смерть молодой женщины – возможно, это было замаскированное самоубийство. (3) Трагическая история оставила глубочайший след в душе поэта. До конца жизни он будет все более глубоко осознавать трагизм потери. В цикле воплотились новые особенности художественного мышления Фета. Прежде всего надо отметить присутствие здесь лирического героя, переживающего сложную психологическую коллизию. Некоторыми своими чертами он близок ведущему психологическому типу прозы писателей XIX века - Гончарова, Тургенева, Толстого. Интересен этот цикл еще и тем, что любовная драма в нем получает глубокое философское осмысление, и, наконец, он являет собой чрезвычайно смелую для 50-х годов XIX века структуру образности, предвещающую рождение поэтики русского символизма. Рассмотрим главные этапы развития лирического романа. Огромное счастье взаимной любви – таково его начало. В любимой женщине поэт постигает чудную гармонию – «нежной слабости и силы сочетанье». В стихотворении «Отъезд» Фет говорит о двойной прелести лирической героини, в ней удивительно соединяются полудетские черты и сильная мысль, светящаяся в глазах. Любовь ассоциируется со счастьем. Второй момент – относительно новый в лирике Фета – это поэтическое осмысление решающего эпизода в отношениях между любящими. Речь идет о ситуации «рандеву», решающего свидания, во время которого раскроется характер лирического героя, его нравственная позиция. Наиболее полно эта тема реализуется в стихотворениях «Я уезжаю, замирает...», «Перекладывают тройки...», «На кресле отвалясь, гляжу на потолок». Остановимся на стихотворении 1885 г. «Солнца луч промеж лиц...»: Я давно угадал, что мы сердцем родня,
С поразительной отчетливостью обрисованы здесь и драматическая острота ситуации разрыва, и столь различные позиции любящих. Молчание героини говорит само за себя. Столь же ясно выступают и контуры личности лирического героя. Наводит на размышления его суетливая активность в попытках доказать необходимость расставания. Характерно нагнетение глаголов – рвался, твердил, молил, повторял. Лирический герой заинтересован в разрыве, поэтому и является его инициатором. О мотивах говорится намеками (твердил о не нашей вине, повторял, что нельзя нам любить). Эти слова как будто указывают на внешние обстоятельства, а ведь они, как известно, в жизни Фета играли немаловажную роль. Биографическим комментарием к рассматриваемому стихотворению могут служить письма Фета к племяннику И.П.Борисову, в которых поэт объясняет причины разрыва с Лазич материальными обстоятельствами. Еще один поворот темы – осознание трагизма потери. В своей лирике Фет постоянно возвращается к мотивам былого счастья, к образу любимой женщины, безвозвратно утерянной им. Вот он мысленно созерцает, как она выходит встречать его на крыльцо («В леса безлюдной стороны...»). В стихотворении «В тиши и мраке таинственной ночи» горе потери выражено скупо, но тем значительнее его смысл. Особую роль в этом стихотворении играет цезура в последней строфе. Ее расположение в строках таково, что создается иллюзия речи, прерываемой вздохами: И снится мне,//что ты встала из гроба,
Трагизм роковой ошибки осознается и в стихотворении «Хижина в лесу» (1855). Здесь раскрываются две пересекающиеся темы – путник в зимнем лесу и злая старость, сознание невозможности вернуться к спасительной любви. Сожаление об утраченном носит у Фета не элегический, а драматический характер. Оно будит совесть, вызывает духовные страдания. Вот стихотворение «В саду» (1854). Поэт на свидании со старым садом, с ним связаны дорогие сердцу воспоминания. Неожиданно появляется внутренняя тревога: Как будто с трепетом здесь каждого листа
С годами в лирике Фета все явственнее звучит мотив суда над собой. Поэт перебирает старые письма, «горя огнем стыда», и чувствует, что осужден этими «свидетелями немыми». В стихотворении 1886 года мы найдем беспощадную исповедь человека, погубившего любовь: Долго снились мне вопли рыданий твоих, –
Этот мотив «палачества» в любви делает явной перекличку цикла о Лазич с Денисьевским циклом Тютчева («О, как убийственно мы любим», «Не говори, меня он, как и прежде, любит...» и др.). Горькие сожаления об утраченном счастье пронизывают стихотворения Фета «Слеза слезу с ланиты гонит», «Напрасно, дивная, смешавшися с толпою», «Вчера я по зале...» и др. И, наконец, важнейший этап развития лирического романа можно определить как созидательный. Он имеет важнейшее значение в творчестве Фета, в создании им художественной модели мира. Если бы Фет раскрывал тему трагедии лишь в аспекте морального суда над собой, то неизбежно пострадала бы не только его художественная модель мира, но и философская концепция, ведь искусство для Фета – это прежде всего важнейшее средство созидания счастья. Выход из жизненной трагедии поэт ищет в эстетическом решении проблемы. Высшая истина для него – в красоте. Подвижническое служение прекрасному – высокий подвиг, он может стать искуплением вины, выходом к духовно наполненной жизни, к оптимизму. На этом пути и может быть одержана победа над трагедией. К такому утверждению Фет приходит постепенно. Еще в 40-е годы в его любовной лирике наметилась тенденция поэтизации света, блеска. В рассматриваемом цикле она, развиваясь, приобретает особенно большое значение. Образ любимой женщины Фет проецирует на звезду, а в более поздние годы – на огонь Вселенной, воплощающий к тому же творческую жизнь. Поэт причастен к этому огню, если он служит Красоте. Так происходит примирение с жизнью: Ты вся в огне. Твоих зарниц
Фет соотносит себя, с идеалом, с любимой женщиной. Он и она, давно умершая, – единство. Через нее – связь с огнем мира, мирового солнца. Стоит не удержаться на этой высоте – и гибель души неизбежна. С этих нравственных позиций открывается путь к утверждению великой роли творчества, поэзии, непосредственно осуществляющей бессмертие духа. В служении великому свету и залог бессмертия, и тайна «двойного бытия», можно сказать, разгадка самой сущности поэзии Фета: Я пронесу твой свет чрез жизнь земную;
В таких стихотворениях, как «В благословенный день», «Забудь меня», «Расстались мы» и др. любовь, как справедливо заметил Б.Михайловский, «превратилась в жреческое служение вечной женственности, абсолютной красоте...» (4). Этот мотив строго выдержан и в стихотворении 1888 г. «Упреком жалостью внушенным», где коленопреклоненный поэт упивается чистотой и красотой женщины-божества, возвысившейся «над суетной землей». Необходимо отметить, что в поздних стихотворениях цикла осуществляется поворот к иному, более психологическому раскрытию темы. Любимой женщине возвращаются ее земные черты. Поэт отказывается от молитвенного ее созерцания и с поразительной откровенностью раскрывает свои реальные переживания. В стихотворениях «Alter ego», «Нет, я не изменил», «Ты отстрадала, я еще страдаю», «Страницы милые...» поэтическая мысль содержит воспоминание о былой любви, выражает великое значение неумирающей связи после смерти. Поэтический союз лилии и нагорного ручья в стихотворении «Alter ego» – парафраза отношений возлюбленных. Эта условная любовь цветка и ручья, похожая на любовь восточных соловья и розы, играет здесь роль лирического зачина. Он придает стихотворению особый, возвышенно-романтический настрой. План высокого – горы, звезды, сердце, «особенный сосуд», – сулящий бессмертие любящим, не перечеркивает обычного, земного. Через романтические реалии, как через изящную раму, проступает грустная история разрушения блаженного союза двух любящих сердец. Но главное в стихотворении – это мужественное усилие души поэта победить смерть, противопоставив ей любовь, не тускнеющую от времени. Как полное страсти заклинание, звучит рефрен: «нас нельзя разлучить!» По поводу этого стихотворения Л.Н.Толстой писал Фету: «Оно прекрасно! На нем есть тот особенный характер, который есть в ваших последних – столь редких стихотворениях. Они очень компактны, и сияние от них далекое. Видно, на них тратится ужасно много поэтического запаса. Долго накопляется, пока кристаллизуется».(5) Примечания: (1) - А.Григорьев. Воспоминание. – М.: Наука, 1988. – С.71.
Другие статьи о литературе: Предвестье светлой личности (лейтмотив повести Н.В.Гоголя «Шинель») Высокое служение (о И.С.Тургеневе) «Герои времени» в поэме «Современники» Н. А. Некрасова Двойная развязка «Запечатленного ангела» Н. С. Лескова
|
www.moritс.narod2.ru © Юрий Мориц. Авторский сайт. Все права защищены.
|